Себя я помню с четырех лет. Барак на тридцать с лишним комнат, высокие белые березы под окном, качели, нянька Устинья...
Еще смутно помню одноэтажную больницу из красного кирпича. Я стою на подоконнике, нянька поддерживает меня и кричит матери в форточку:
«Где работаешь?»
«У Ветрова», — отвечает мать, что значит нигде. И я вижу, как мама плачет. «Не берут, жена врага народа», — добавляет она.
В десять лет я увидела своего отца в Ухте, куда он был определен на поселение после восьми лет заключения. Очень скоро его отправят дальше на Север, где начиналось строительство электростанций.
Помогала меня воспитывала нянька — бывшая монашка. Она добровольно отправилась с нами. Ее заповеди были просты: уважай старших, не рассказывай ничего о себе, «не трепли зря языком», прощай обидчиков, призревай больных, сирых и нищих.
В тринадцать-четырнадцать лет я считала, что мы живем в какой-то резервации. Куда нас занес ветер?.. Кругом сторожевые вышки, колючая проволока... Зачем? Ведь мы никуда не убежим. Это были впечатления детства.
Шло время, и я вдруг с удивлением стала понимать, что мы живем в окружении не убийц и воров, а людей высокой культуры, образованных, интеллектуальных, порядочных, то есть людей чести, ума и достоинства.
«Как же они попали сюда?» — мучил вопрос, на который я не могла ответить. Потом, потом придет этот ответ.
К семнадцати годам я пойму, что значит этот «кошмар параллельного мира»*.
Я уеду в Москву с измененной биографией, и отца, и своей, окончу МГУ и, казалось, забуду все, что видела и знала про Интлаг, Ухтлаг. Все это будет позади. Жизнь заполнится другим.
Но это только казалось. К тридцати пяти годам все, что происходило там, на Севере, вдруг всплыло в памяти и сознании с такой силой, что я взялась за перо. Мне не нужно было искать героев из той жизни, они уже были прописаны в памяти. Я должна была только перенести на бумагу все то, что происходило на моих глазах.
Это не мемуары, не оценка прошлого, а насущная потребность вспомнить и лишний раз убедиться в высоких нравственных принципах, которые определяли поступки моих столь разных по возрасту и положению героев. Всех их объединяет время действия. Если для автора и его сверстников — это счастливое время юности и взросления, то для страны — тяжелые годы войны, беззакония, время страшных репрессий и, наконец, возрождения.
И все-таки кто они, герои этой книги?
Школьные друзья, в том числе Евгений Урбанский, который через несколько лет появился на экране в образе коммуниста Губанова.
Мой отец — заключенный с восьмилетним стажем, а затем поселенец до реабилитации 1956 года. Да, да, тот самый «красный инженер», о котором писала «Правда» в 1928 году. Один из первых строителей Каширской ГРЭС.
Труппа заключенных артистов Интлага, среди них — артист Ленинградского академического государственного театра оперы и балета имени С. М. Кирова, Народный артист РСФСР Н. К. Печковский.
Митя и Павел, ушедшие на войну. Они вернутся живыми: Митя, увешанный орденами, Павла же отправят на Север в лагерь как сдавшегося немцам в плен. Моя сводная сестра Люся и ее друзья, дети заключенных, ушедшие на фронт и почти все погибшие под Сталинградом.
Маруся, цыганка-переселенка, потерявшая на войне мужа и сына, ее боль, ее скорбь и верность прошлому.
Сюня — воспитанница Варшавского института благородных девиц, так и не сумевшая приспособиться к «новой» жизни.
Это книга и об авторе, о чистой и светлой радости любви, верности.
