Московский Комсомолец № 26033 от 5 сентября 2012 г., Дмитрий Глуховский: «Медведевская медиа-оттепель показала нам людоедов за прогнившей ширмой»
Роман Дмитрия Глуховского «Метро-2033» появился 10 лет назад. Вскоре сотни тысяч молодых и не очень молодых людей начинают сходить с ума по этому динамичному, современному, философскому роману. Появляется компьютерная игра, фильм, переводы на 35 языков... Позже вышли «Метро-2034», «Сумерки» и сборник «Рассказы о Родине», но прозвучали они не так громко. А зимой-весной этого года митингующий народ узнал, что автор «Метро-2033» имеет активную политическую позицию, точнее — оппозицию. Теперь к концу года Дмитрий реализует еще одну задумку юности — новый антиутопический роман «Будущее». О смерти. — Дмитрий, после «Метро-2033» вы обещали не «спамить», не ваять книжки по два раза в год, не «сосать» из своей популярности. Обещание выполнено. Чем вы занимались все это время, о чем думали? — Жил и вызревал. Не хочу писать одинаково, не хочу делать это просто ради заработка. Мне кажется, мне удивительно повезло: начиная с самой первой моей книги у меня образовалась большая аудитория, с которой я могу говорить обо всем. И мне не хотелось надоедать этим людям разговорами об одном и том же. Кроме «Рассказов о Родине», в которых больше публицистики, чем литературы, за это время ничего не писал, но много вынашивал. Возвращаюсь с наполовину написанным романом, о котором думаю уже больше 10 лет, и с планами еще двух других романов, повести и книги рассказов. Прошло три года с момента выхода моего последнего романа, и за это время я поменялся достаточно, чтобы говорить на новом языке и о новых вещах. Не только я поменялся — жизнь поменялась, страна. Теперь просто необходимо говорить.
— Сразу к делу. И правильно. Что и почему поменялось? — Страна та же, но и другая совсем. Да и десять лет назад была повальная коррупция, раздел и распил страны. И десять лет назад милиционеры насиловали людей до смерти бутылками от шампанского. И десять лет назад суды были марионеточными, да и Дума тоже была филиалом Театра Образцова. Но десять лет назад все это творилось за ширмой благостной телевизионной картинки. Все глядели представление, которое разворачивалось на выкрашенной в триколорчик сцене, жевали попкорн, а в закулисье никто не лез. А теперь ширма прогнила, швы расходятся, сцена проваливается, актеры перестали стараться. И вот мы вдруг все увидели то, что за сценой, дальше: собравшихся в кружок каких-то людоедов, поспешно догладывающих нашу страну и нас с вами. Наверное, это благодаря Интернету произошло и чуть-чуть благодаря медведевской медиа-оттепели. Мы вылезли из кувшина, и не все хотят обратно. Хотя нас теперь будут туда всеми силами стараться запихнуть. Книга не об этом, кстати.
— Вы были среди писателей, которые принимали активное участие в зимне-весенних митингах. Писатели продолжают быть бунтовщиками, а вот актеры и певцы замечены в обратном. Как считаете, сегодня можно быть талантливым, актуальным писателем, артистом, художником и выступать за партию и правительство? — Я тут не вполне объективен, но: чтобы поддерживать сейчас власть, надо быть либо искренним дураком с запудренными мозгами — их немного, но есть, — либо нормальным здоровым прагматиком-пиявкой, который давно и прочно присосался к баблоносным венам на ногах наших царей. Писателей, кстати, я много не замечал, поддерживающих власть с таким рьяным проституточьим подхалимством, как актеры или певцы. Тут две причины: во-первых, от писателя все же требуется осмысление, а от певца — чтобы за душу брало. Вторая причина в том, что певцы и актеры очень живут корпоративами.
— О чем вы будете говорить в книге «Будущее»? — В отличие от «Рассказов о Родине», книги, которая о России и о сегодняшнем дне, «Будущее» — совсем о другом. Это антиутопия, но антиутопия, лишенная политической тональности. Роман о том, как в двадцать первом веке при помощи генной инженерии человек наконец решает главнейшую из своих проблем, делает самое фундаментальное научное открытие за всю историю. Он побеждает своего самого страшного врага: смерть. Благодаря вмешательству в ДНК человек блокирует механизмы старения, оставаясь юным вечно. Идея возникла у меня, когда мне было лет двадцать. Но я был тогда еще слишком молодым, чтобы на эту тему всерьез говорить. Когда тебе двадцать, ты еще ощущаешь себя бессмертным и не можешь себе представить, что однажды будешь сорокалетним, а потом и шестидесятилетним стариком. Чтобы говорить о вечной юности и о бессмертии, надо почувствовать в себе зародыш старости. Тогда поймешь, что теряешь. Тогда поймешь, что обретет человечество, став вечно юным. Мне сейчас 33. Самое время задуматься.
— Вас не раздражает, что слава автора «Метро-2033» за вами будет тянуться еще долго? — Года три назад еще раздражала; я тогда думал, что мне необходимо затмить самого себя, доказать, что могу быть другим. Расстраивался, что меня все до сих пор знают и судят по книге, которую я написал подростком. Боялся, что лейбл «фантаст», который мне без моего ведома налепили на лоб, теперь не отскрести, какие серьезные книги я бы ни писал. А теперь как-то спокойнее стал к этому относиться. Понял, что для литературного истеблишмента я все равно не существую, понял, что масс-маркет меня все равно будет знать по «Метро». И решил делать то, что хочется самому, без оглядки на критиков и на списки бестселлеров. Когда не пытаешься понравиться людям — это делает, конечно, свободным. «Будущее» — совсем другое. Непохожее ни на «Метро», ни на «Рассказы». Герой-мерзавец. Мир с вывернутой наизнанку моралью. Есть где развернуться.
— «Метро» — это книга, фильм, игра, переводы... Вы, наверное, очень богаты? — Я не богат, это точно. Но заработанных денег мне, наверное, хватит еще на пару лет жизни. И о финансовых результатах «Будущего» я не думаю. Понял для себя важную вещь: писатель и маркетолог — как Джекил и Хайд. Нужно разводить их подальше. Пусть бодрствуют по очереди, и нельзя давать им вмешиваться в жизнь друг друга. Книга, написанная так, чтобы продаваться, нацеленная на какую-то аудиторию, родится мертвой. Писать надо так, чтобы у самого сердце стучало и замирало. Беспокоиться о том, будут ли книгу читать и покупать, можно, когда она уже написана и опубликована.
