Появлению повести «Холстомер» мы всецело обязаны Софье Андреевне Толстой, жене писателя Л.Н. Толстого которая однажды наткнулась в его бумагах на черновик истории о жизни пегого мерина и убедила мужа закончить работу.
Первоначальный замысел принадлежал братьям Стаховичам, один из которых, Михаил, был известным писателем, а второй, Александр, – успешным коннозаводчиком. Именно Александр в 1856 году рассказал брату историю пегого рысака по кличке Холстомер, которую Михаил загорелся перенести на бумагу, но умер, так и не воплотив идею в жизнь. Спустя два года, в 1858-м, Александр Стахович пересказал жизнь Холстомера Толстому. Но у великого писателя поначалу не нашлось времени на неё. Только в 1863 году он принялся за повесть о жизни старого мерина, но вскоре почему-то оставил сочинение. И лишь в 1885 году Софья Андреевна, готовя к изданию очередное собрание сочинений Толстого, нашла набросок «Холстомера» и настояла на его завершении.
Отдельно надо отметить, Толстой не был бы самим собой, если бы в простую историю жизни старого мерина не вложил глубокий смысл и подтекст. Повесть увидела свет в 1886 году. Не так давно в России отменили крепостное право (1861), существовавшее в стране с 1649 года, и Толстой не мог не высказаться на эту тему. Осмысление ужаса, который приносит живому думающему существу статус раба, и стал для Толстого главной мыслью повести. Рассказывая о своей судьбе Холстомер «клеймит» право собственности на живое существо, которое, в конечном итоге, и стало причиной несбывшихся надежд, нераскрытых талантов и горькой жизни прекрасного рысака.
Холстомер – старый пегий мерин, доживающий свои годы в загоне рядом с молодыми лошадьми. Он прожил длинную жизнь, но эта жизнь не была счастливой. Об этом и рассказывает Холстомер ночами своим сородичам. Он, рожденный с прекрасными данными рысак, сначала не прошел жизненный отбор по внешним данным – породистые рысаки не имеют права быть пегими. Чтобы он не передавал свои «испорченные» гены молодым кобылам, его кастрировали. Потом, обладая прекрасными беговыми качествами, он был продан, т. к. пегий рысак не имеет права обгонять графского. Вся жизнь Холстомера была жизнью существа «второго» сорта. Он уже ни на что не жаловался, и ничего не ждал от этой жизни. Лишь, может быть, хотел сочувствия от своих. Но «Лошади жалеют только самих себя и изредка только тех, в шкуре кого они себя легко могут представить. Но ведь не виноват же был пегий мерин в том, что он был стар и тощ и уродлив? …Казалось бы, что нет. Но по-лошадиному он был виноват, и правы были всегда только те, которые были сильны, молоды и счастливы, те, у которых было все впереди».
