1942 год. Декабрь. Где-то в районе западной границы... Обер-лейтенант Отто Ланге по-русски говорил очень хорошо. Потому что он родился в Российской Империи, в Латвии, учился в Дерптском университете и только после революции, случившейся в России в 1917 году и поставившей на Империи Романовых крест, уехал в Германию. Но русский язык он не забыл, читал русских классиков, даже выписывал советские газеты и журналы, поэтому говорить на языке врага ему не составляло труда.
За знание языка обер-лейтенант и попал в полевую жандармерию, где боролся со сталинскими бандитами, называвшими себя партизанами, и боролся успешно, судя по тому, что недавно получил уже второй Железный крест.
Сейчас Отто Ланге сидел за столом, перед которым его подчинённый, местный уголовник, держал на поводке овчарку. При этом вторая рука солдата сжимала автомат, направленный на собаку, а палец лежал на спусковом крючке.
В хате было жарко - в печке весело трещали дрова.
- Ну, - сказал обер-лейтенант собаке,
- Не понимаю я тебя. Ты же была любимой собакой комбрига Петрова, который летом 1937 года был расстрелян как участник военно-фашистского заговора в Красной Армии. Тебя не усыпили почему-то, а отправили в совхоз охранять сараи с удобрениями. Так что тебе эти большевики и евреи? Овчарка тряхнула мордой, словно отгоняя муху.
- Это наши дела, немец, - сказала она упрямо.
- Вас не касается. Местный подчинённый обер-лейтенанта, видя такое неуважение, зло дернул поводок. Немец знаком остановил его.
- Всё-таки правильно вас называют фанатиками, - сказал немец.
- Армия фюрера у ворот Москвы, Петербург в кольце, вот-вот режим Сталина и Кагановича рухнет - а вы всё ещё на что-то надеетесь. Думаете, американцы и англичане будут за вас умирать? Для них вы не лучше эфиопов, которых итальянцы поливали ядовитыми газами. Такие же существа второго сорта. Что русские, что их животные. - Наполеон однажды Москву захватил, - ответила собака.
- И что было потом? Немец лениво улыбнулся.
- Мы не французы, собачка. Да и времена уже не те. Время моторов, танков и самолётов. А здесь немецкому гению вам противопоставить нечего. Впрочем... Тут он встал.
- Убеждать хвостатого большевистского фанатика - это забавно. Но вот есть ещё более забавное существо. - Я сейчас приду, - сказал он уголовнику и вышел.
Пока его не было, полицай пнул собаку сапогом в живот. Украдкой, но расчётливо. Собака не заскулила, как он того ожидал, только бросила на своего мучителя недобрый взгляд.
Немец вернулся. В руках у него был кот.
Он поставил маленькое животное на стол. Тот пару секунд пытался стоять на четырёх лапах, но завалился на бок. И запел:
Будет людям счастье, Счастье на века, У Советской власти Сила велика! - Вот ещё один сталинский фанатик, - представил кота обер-лейтенант.
- Кот Василий. Связной между подпольем и бандитами-партизанами. Чтобы не переместился - у американских плутократов есть смешное слово «телепортировался», мы его накачали валерьянкой. Так что избежать своей участи ему не удастся. А участь, как ты понимаешь, собачка, у этого кота незавидная. Например, сгореть в печке. Охранник-полицай радостно оскалился, а пьяный кот продолжал петь:
Наши нивы глазом не обшаришь, Не упомнишь наших городов, Наше слово гордое «товарищ» Нам дороже всех красивых слов. Обер-лейтенант иронически почесал кота за ухом.
- Хороший большевик, хороший... Так вот, собачка, у меня к тебе такое предложение. Ты загрызаешь этого лохматого большевика - и я отпускаю тебя на волю. Ну, лапу одну, конечно, прострелю, чтобы ты уже не могла помогать бандитам, но останешься жива. Если нет - то кот сгорит в печке, а тебя утопят в нужнике. Как тебе? - Красота, - не сумел скрыть своего удовольствия полицай. Кот же, лежавший на боку, выпустил слюни и беспечно продолжил:
Гремя огнём, сверкая блеском стали, Пойдут машины в яростный поход, Когда нас в бой пошлёт товарищ Сталин, И первый маршал в бой нас поведёт! Собака помотала головой.
- Нет, - хмуро буркнула она.
- Точно нет? Уверена? - спросил обер-лейтенант.
- Это всего лишь паршивый кот. Вы же с ними не ладите. Вековые враги, можно сказать. Что тебе его жалкая жизнь? - Нет, - ответила собака.
- Ну... - начал немец, а кот снова продолжил петь:
Чтобы тело и душа были молоды, Были молоды, были молоды, Ты не бойся ни жаpы и ни холода, Я щас прыгну, прыгни и ты!!! Обер-лейтенант с некоторым удивлением посмотрел на кота. А кот вдруг встал на четыре лапы и затем, словно расправившаяся пружина, молнией метнулся на полицая, выставив вперед лапы с выпущенными когтями. И попал ему точно в лицо. Тот заорал и на секунду отпустил поводок.
Тут же прыгнула и собака. Через стол, тоже мощнейшим прыжком, при этом, так как масса её тела была больше, чем у кота, обер-лейтенант упал. А собака сомкнула челюсти на его горле. Из-под клыков во все стороны хлынула кровь.
Полицаю с уголовным прошлым тоже пришлось не очень - один глаз валялся на полу, другой на ниточке висел в районе носа. Предатель размахивал руками, пытаясь вслепую отыскать свой автомат.
- В окно, дура! - заорал кот. Собака отпустила горло обер-лейтенанта, который бился в предсмертной агонии, и прыгнула в проём окна, в котором было треснувшее и склеенное полоской бумаги стекло.
Стекло вместе с собакой вылетело наружу. Кот последовал за ними.
Во дворе стояла машина, солдат менял колесо. Собака и кот промчались мимо него, и он просто некоторое время не соображал, что происходит. Когда сообразил, оба зверя уже бежали в сторону леса.
Мало кто знает, что, кроме стремительных, как выстрел, прыжков, кошка способна развить скорость в беге до 50-ти километров в час. Что сейчас кот и демонстрировал, хотя по снегу бежать было нелегко. Собака, с волочащимся за ней поводком, бежала сзади.
Когда раздались первые выстрелы, они уже скрылись в лесу. Пробежав ещё пару километров, они остановились. И кот, и собака тяжело дышали.
- Молодец, сообразила, что надо прыгнуть, - похвалил кот, полизав снег.
- А что, тебя валерьянка не взяла? - спросила собака.
- Фашист был полный идиот, - сказал кот.
- На некоторых котов валерьянка не действует совсем. Ариец, мать его... Кот залез собаке на спину, ловко лапами отстегнул ей ошейник.
- Спасибо, - сказала собака, облизывая раны от стекла.
- Не за что, - сказал кот.
- Хорошо, что ты не такая глупая, как все собаки. Я больше всего боялся, что ты начнёшь тормозить. Собака промолчала.
- Ладно, - сказал кот.
- Я к своим, в отряд «Советский партизан». А ты? - Я на восток. Прорываться через линию фронта. - Ага, - сказал кот.
- Не попадайся больше. Второй раз так, как со мной, тебе не повезёт. С этими словами он ушёл на запад. А собака пошла на восток.
***
Собаке удалось через два месяца перейти линию фронта и выйти в расположение частей Красной Армии. Войну она окончила в 1945-м, в Берлине. Даже попала в историю - весь мир облетела фотография Макса Владимировича Альперта, на которой запечатлён был танк Т-34, идущий к рейхстагу и сидящая на его броне, среди солдат капитана Неустроева, овчарка с умными глазами и с сумкой боеприпасов на спине.
Кот целый год партизанил на Волыни, пока во время одного боестолкновения с бандитами не был тяжело ранен. Его, вместе с раненым командиром отряда, любимцем которого он стал, вывезли самолётом на Большую Землю, где кот долго проходил лечение в ветеринарном отделении Ярославского военного госпиталя.
После снятия блокады партийное начальство города Ленина обратилось в тыловые провинциальные обкомы ВКП(б) с просьбой прислать в Ленинград котов и кошек, которых в городе на Неве почти не осталось. В вагоне из Ярославля был и наш кот, которого как раз комиссовали от воинской службы.
В Ленинграде он попал в хорошие руки, в одну рабочую семью, и прожил там долгую и счастливую жизнь. Раны, полученные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками и их пособниками, никак не повлияли на его функции производителя, так что в смысле личной жизни и многочисленного потомства у него тоже всё сложилось хорошо. И даже в старости вокруг него собирался восхищённый хвостатый молодняк и, затаив дыхание и высунув от восхищения языки, слушал его рассказы о войне.
