Владимир Маяковский, Роберт Рождественский, Евгений Долматовский, Яков Хелемский, Николай Доризо - Юрий Левитан. Страницы жизни [Юрий Левитан, Людмила Маратова, Владимир Шурупов и др., 1985, литературно-документальная композиция, 128 kbps]

Летом 1931 года по конкурсу, объявленному Радиокомитетом, были приняты в дикторскую группу несколько молодых актеров, в их числе и я. Мы перезнакомились и начали вникать в суть новой для нас профессии. И вдруг среди нас появился новичок, сразу обративший на себя внимание. Был он очень молоденький, лет 16-ти — 17-ти, но не робкий, очень веселый, общительный, проказливый даже, с каким-то странным, неустоявшимся еще голосом, в котором временами слышались неожиданные бархатные нотки. Но больше всего нас забавляло то. что он сильно и прочно окал, как уроженец Владимира. Ясно было, что его приняли как материал, подлежащий основательной обработке. Прошло немного времени, и в нем обнаружилась черта, не сочетавшаяся с его мальчишеским видом и легкомыслием, — огромное трудолюбие. Он буквально вгрызался в работу. Кончив занятия со своими педагогами, он никуда не уходил и оставался в помещении Радиокомитета с утра до вечера. И всегда был чем-то занят. То в пустой студии делал заданные ему упражнения, или, примостившись где-нибудь в углу, что-то запоем читал; то забегал в дикторскую и жадно вслушивался в разговоры старших, а то вдруг бросался помогать звуковикам в переноске какой-то тяжести; или бежал в буфет принести кому-то бутерброд... Словом, он врастал в радиобыт, дышал воздухом радио, и неясно было — есть ли у него своя собственная домашняя жизнь... В передачах его еще не занимали, но он получил разрешение слушать их прямо из студии. Вот одну такую встречу с ним в студии я не забуду. Мы сидели у пульта; передаче уже шла. У микрофона, стоявшего поодаль, читал один из лучших дикторов — М. М. Лебедев. Я разбирался в данном мне материале и вдруг краем глаза увидел, что с Левитаном что-то происходит: он вытянулся в струнку, впился взглядом в Лебедева, и губы его двигались синхронно с губами диктора, казалось, вот-вот из них вырвется звук. И в этот момент я подумал: «Да, этот юноша выбрал себе профессию не зря!» Прошли годы. Прошла война. Имя Левитана приобрело известность мировую, оно стало упоминаться в художественной литературе. Голос его напоминал о победных днях войны. Но дело было не только в голосе: он интуитивно нашел особую форму подачи военных приказов и сводок, и когда по радио начиналось левитановское: «От Советского информбюро», — это звучало широко, чеканно и мощно и вызывало у слушавших душевный подъем и веру в нашу победу. Левитан первым передавал в эфир сообщения о всех важнейших событиях в жизни нашей страны, в международной жизни. Едва только начинал звучать по радио его неповторимый голос, все уже знали: надо слушать, сейчас будет объявлено что-то важное... И популярность Левитана в народе была огромной. И заслуженной! Он был диктором-трибуном, и вряд ли мы обретем такого вновь. Но будем благодарны Юрию Борисовичу Левитану за то, что он был. И за то, что он успел сделать для советского радиовещания.